* * *

Ты вновь прекословишь судьбе,
Ломаешь ее и неволишь,
А надо вернуться к себе,
Стать снова собою всего лишь,

Всего лишь, всего лишь - забыть
Все глупости, страхи и беды
И заново жизнь полюбить,
Как мир в день военной Победы.

Я буду тобой дорожить,
Любить тебя, если позволишь..
Еще хоть немного пожить -
Всего лишь, всего лишь, всего лишь..

* * *

Стою у подъезда под рдеющим небом,
К нему всей душою, как в детстве, тянусь.
А ты мне звонишь. А я вышел за хлебом,
За звездами вышел - я скоро вернусь.

Вернусь я ближайшею ранней весною
Со щелканьем в старом саду соловья,
С цветением трав и прохладой лесною
Вернусь непременно на круги своя.

Листок скороспелый мне ляжет на плечи,
Поднявшись по лестнице вместе со мной,
И ты позвонишь мне - я сразу отвечу,
Но в качестве новом и в жизни иной.

* * *

Через годы, через расстояния
Прозябаю, бедствуя в глуши:
Никакого нету состояния -
Кроме состояния души.

* * *

Я в детстве дальнозорким был,
Как воробей на ветке,
И очень часто находил
На улице монетки.

Стою в наивной простоте,
Глаза свои ругая:
Видать, они уже не те.
А может, жизнь другая?

* * *

Зима становится сильнее,
Морозы круче, как назло,
И все труднее и труднее
Душе цепляться за тепло.

* * *

Седой старик по улице бежит.
Куда? Зачем? Не ведает никто.
Бежит, как тать, бежит, как вечный жид,
В таком же ветхом, как и сам, пальто.

Его чело морщинится от дум -
Видать, старик тот не из дураков,
На нем спортивный выцветший костюм
И кеды нараспашку - без шнурков.

Поет над ним магнитофонный Цой,
И шмель над ухом истово жужжит.
...Бежит старик по улице трусцой.
Не беспокойтесь - он не убежит.

* * *

Черемуха белеет за окном,
И цвет ее заполонил пространство.
Как хорошо после далеких странствий
Сюда вернуться, сделав ход конем.

Работай столько месяцев в году
И выбросами легкие уродуй,
Чтоб повстречаться, наконец, с природой
Хотя б таким манером - на ходу.

Что в жизни значат три - четыре дня
И даже больше - целых две недели,
Но если откровенно, то на деле
Без них такого б не было меня.

Обдумывая вновь судьбу свою,
На многое смотрю я по-иному:
Свою причастность ко всему земному
Я до конца лишь здесь осознаю.

Как мир вокруг, и сложен я, и прост,
И все осмыслить и понять охота,
А уезжаешь - как сжигаешь мост,
В душе соединявший с чем-то что-то.

* * *

По розовеющему льду,
Ломая лед, как черепицу,
Январским днем к тебе приду,
Из рукава достану птицу.

Достану яблоню в цвету,
Шмеля, кузнечика со скрипкой
И робкую ромашку - ту,
Что одаряла нас улыбкой.

Возьму миниатюрный плуг -
Луг зацветет в твоей квартире,
И наши души станут вдруг
Открыты, как мишени в тире.

* * *

Неужели так зависим
От твоих коротких писем,
Четвертушечки бумажной,
Ставшей вдруг для сердца важной?
Как сложилось все нескладно...
Нем почтовый ящик. Ладно,
Нежность соберу по грамму,
Дам тебе я телеграмму
И из добрых букв слеплю
Слово главное: люблю.
Неразлучно, невозможно
Нас судьба связала сложно,
И звенит и рвется нить:
Ничего не изменить...

* * *

Чашу жизни осушу до дна я,
Ни минуты не пролью, ни дня...
Мать. Сестра. Дочурка. Ты, родная, -
Мало вас, но вы - моя родня.

В душах ваших не строкой останусь
В предначертанном судьбой году
И с землею этой не расстанусь:
Вышел из нее - в нее уйду.

* * *

Я поднимусь с постели рано-рано
И в старый сквер один пойду чуть свет:
Сегодня там должны цвести каштаны,
И я хочу увидеть первый цвет.

Мне нужно это, мне необходимо
Увериться, что сняв оковы сна,
Неудержимо и непобедимо
Опять в природе властвует весна.

Зеленый мир! Я заслужил доверье,
Твою оберегая красоту.
...Цветут каштаны, славные деревья,
И сам я тоже, кажется, цвету.

* * *

Тополя откачаются,
Станут мертвыми вдруг,
Но дела не кончаются,
Не кончаются, друг,

За заставой фабричною
И за крайней чертой,
За фамильною, личною,
Персональной плитой.

* * *

Устроившись среди ветвей,
На всю округу - с чувством, с жаром
Выводит трели соловей,
Поет, шальной, без гонорара.

Участьем к миру, добротой
В них нота каждая лучится.
...Тружусь, стараясь научиться
Неприхотливой песне той.

Пусть сложится из слова повесть,
Пусть мне достанется в удел
Спокойная под старость совесть,
Что так, как надо, жил и пел.

* * *

Я новый день заранее
По облакам прослеживал:
Какое утро раннее,
Какое утро свежее!

Как клены машут челками,
А ветер - во все стороны...
Как соловьи защелкали,
А в склеп забились вороны.

Я мысли не припрятывал,
Ну а стихи - тем более:
Считай с пятидесятого
Я этим утром болен был.

Мне ярлыки навешивал
Чиновник архибдительный,
А я слова не взвешивал,
Был с ним необходительный.

Но возвращаюсь реже я
К годам тем в ночи лунные:
Какое утро свежее,
Какое утро юное!

И солнце с каждой щелкою
Дружить спешит участливо,
И я вот-вот защелкаю
Безудержно и счастливо.

* * *

Это диво любого растрогает:
Под зеленые всплески ладош
Черепичные клавиши трогает
Музыкальными пальцами дождь.

Гром взмахнет дирижерскою палочкой,
И грачиный откликнется гам,
И поскачет с цветною скакалочкой,
Как девчушка, весна по лугам.

* * *

Как много выпало печали
И всяких бед - с ума сойти! -
И в эти дни, в конце пути,
А главное - в его начале.

Я жил надеждами одними.
Две чаши выпито до дна,
Как две судьбы... А между ними
Была война.

* * *

До боли хочется в село,
Где искренни и так правдивы
Собаки, брешущие зло,
И добрые над речкой ивы.

Как птица, я гнездо совью
Под крышей, над окном раскосым,
И буду верить муравью,
Жукам , лягушкам и стрекозам.

Простую буду жизнь вести
В пределах старенького сада,
А больше, господи прости,
Мне ничего уже не надо.

* * *

Привет тебе, родная Меловатка,
Как говорится, сколько лет и зим!
Во мне еще жива твоя повадка:
Я снова молод и неотразим.

Открой мне сердце поскорей, не мешкай,
И руку, как бывало, протяни...
Иду себе вдоль берега с усмешкой,
На солнце щурясь и минуя пни.

Течет река, а не стоит на месте,
Как волны, убегают вдаль года...
Купальня, лодка - все на старом месте
И все как прежде, все как и тогда.

Все повторилось: удочки и речка,
И птицы на слуху и на виду.
Утонет обручальное колечко,
И я опять на дне его найду.

Как снилось, как мерещилось, как мнилось,
Как будоражило и горячило кровь...
Ты видишь? - ничего не изменилось:
Ни люди, ни природа, ни любовь...

* * *

Радуги коснулся я рукой.
Верьте мне, все это так и было:
Вдруг она возникла над рекой
И меня , земного, полюбила.

Мне бы взять и попросту пройти,
Как проходят люди мимо счастья,
Но она стояла на пути,
Полная и неги, и участья.

Я не знал, что делать мне, как быть,
Эта встреча - так ли уж фатальна?
Радуга - она материальна?
Разве можно радугу любить?

Радуга смеялась в семь цветов
И восторг из сердца извергала...
К ней тянулись венчики цветов,
И трава на цыпочки вставала.

Я ее коснулся... И тогда
Радуга исчезла, излучилась
В воздухе весеннем, и беда
С той поры со мною приключилась.

Обрести б свободу и покой,
Юным и удачливым казаться...
Радуги коснулся я рукой,
А ее нельзя рукой касаться.

* * *

И рубеж, и межа, и веха -
Пожелтевшие адреса:
Возвращают они, как эхо,
Нашей юности голоса.

Нашей юности громогласной,
Нашей юности непростой,
Под звездою шагавшей красной
И ложившейся под звездой.

Наша юность словами объята:
Батарея... Взвод... Эскадрон...
А какие были ребята:
Как обойма - к патрону патрон.

Ни письма теперь, ни записки:
Задержала почту война.
Пьедесталы и обелиски -
Вечно юные имена.

И живые цветы, и флаги,
И гранитная эта роса,
И вот эти листки бумаги -
Нашей юности голоса.

* * *

Происходит непонятное со мною
(Сам с собой не стану я ловчить):
Бренное существование земное
Все трудней становится влачить.

Груз духовный - все, что в сущности осталось -
Полегчал, тяжел уже не так,
Или это просто наступает старость -
Не отбиться от ее атак.

Может быть, и то. А может, это:
Прозябанье долгое в глуши,
Напряженье падает, и меньше света
Излучает лампочка души.

* * *

Стихи пишу, ломаю в спорах копья...
О чем ни шла бы в словопреньях речь,
Вгрызаюсь в недра, словно рудокоп я,
Чтоб на свет божий истину извлечь.

Но видно, такова черта эпохи,
Где вперемешку праведность и грех:
Усилий много, результатов - крохи,
И этих крох не разделить на всех.

* * *

Не сожалею, черт меня дери:
Пускай почти что ничего не вышло -
Лишь потолкался я у той двери,
Куда впускает избранных всевышний.

Пускай мечты исполнились не все,
Но мы в стихи как будто не играли,
Хоть часто на газетной полосе
Они уже назавтра умирали.

Прости, Отчизна, запоздалый пыл,
Поговори со мною, словно с сыном:
Не знаю я, каким поэтом был,
Но был всю жизнь твоим я гражданином.

* * *

Над озером Чистым, над водною гладью
Румяный созреет ранет,
И озеро вдруг ты представишь тетрадью,
Где даже каракулей нет.

Но вот ее ветер слегка полистает,
Приюта не знавший нигде,
И смутную галочку птица поставит
На зыбкой, неровной воде.

И скрипнет камыш, несмотря на недужность,
Вздыхая не зная о ком,
И циркулем выпишет окунь окружность,
И в центре блеснет поплавком.

Схватил воробей стрекозу незаконно
За край вертолетной слюды...
За всем этим я наблюдаю с балкона
Лишь в сотне шагов от воды.

Залетная чайка гортанно вскричала,
Устав от косых виражей,
И светится дом, как корабль у причала,
Все девять его этажей.

* * *

Вот и расческа нашлась,
Нету очков, и черт с ними!
(Всуе помянуто имя)
Где твоя, Господи, власть?

Мне уже больше невмочь,
Тело заныло от шрамов,
Выпьем еще по сто граммов...
Чем тебе, Боже, помочь?..

* * *

Словно бы ничем не дорожа,
Не желая жизнь прожить ужом,
Я ходил по лезвию ножа -
Бриться можно было тем ножом...

* * *

Вставало солнце за пригорком,
За тучу в небе месяц лез,
И пах валежником прогорклым,
Росинки стряхивая, лес.

Кричал петух на огороде,
И сыпал трели соловей.
Проснулось утро, и в природе
Все стало ярче и новей.

А женщина купалась в речке,
Играя солнечным лучом,
Она была в одном колечке
И больше, кажется, ни в чем.

* * *

Кажись, черту подводить пора:
Усталость в теле, в душе, в мозгу.
Ни пуха, - себе говорю, - ни пера,
А больше сказать ничего не могу.

Лишь слышу отчетливо: за окном
Космический ветер встает на дыбы,
И жизнь останется белым пятном
На карте времени и судьбы.

* * *

Мать и сестру в Москве схоронить,
Любимую женщину потерять...
И новым горем вплетается нить
В давно поседевшую прядь.

За горизонт уходят друзья -
Их за столом уже не собрать.
И я грущу оттого, что нельзя
Себя самого потерять.

* * *

Я сегодня не праздника ради
И не ради торжественных дел
При медали и полном параде,
Даже галстук лучший надел.

В тесной кухне на старом стуле
За своим за рабочим столом
Восседаю, спины не сутуля,
И все думы мои -о былом.
Вспоминаю и Беллу, и Юнну,
Наш Союз и наш Литинститут:
Был я там вызывающе юным,
А не старым таким, как тут.

Не имел никаких "достижений",
И в раздумьях не морщил лоб,
Окликал Евтушенко: "Женя!",
Звал другого классика "Роб".

Хорошо, что ты не забыла,
Память сердца, шальной азарт, -
Это было со мною, было:
И стихи, и любовь, и фарт.

Так поэзия в плен захватила _
Строчки, кажется, кровью питал...
Да, мне очень тогда фартило -
Промотал я не весь капитал.

Все прошло, но и все - осталось,
Лишь покрылось охранной слюдой,
Ну а вы говорите: старость...
Вон я нынче какой молодой.

Все приемлю и все понимаю,
Но упрямо, годам вопреки,
Я по-прежнему ручку сжимаю
В пальцах правой своей руки.

Не больной и не мерин сивый
Завершающий жизнь впопыхах,
А азартный, рисковый, красивый
И по-прежнему - весь в стихах.

* * *

В три обхвата дуб у склона
Мощный и на вид живой:
Корни высохли, а крона
Все еще шумит листвой.

* * *

Жизнь прошла, и прекратились прения.
Кажется, отпел и отплясал.
Вот еще одно стихотворение
Ручкою китайской написал.

Торопился, чтоб успеть до срока,
Стрелкою минутною гоним...
Уходящих не судите строго,
Будьте снисходительнее к ним.

Припаду я к дочкиным ладошкам,
И опалит вновь меня огнем:
Первый снег белеет за окошком,
И следов не различить на нем.

* * *

Ну вот, дорогая, и выпал снег
В девятый день февраля,
И кутаюсь я в свой собачий мех,
Добрым себе быть веля.

Ах, где же былая стать моя
И кем же я людям кажусь?
И это не снег - это падаю я
И над тобой кружусь.

* * *

Как же эти стихи сочиняются,
Что и славу сулят, и суму?
Никому они не подчиняются -
Даже пишущему самому.

Не ищите ответа, родимые:
Нет у музы господ или слуг...
Это дело настолько интимное,
Что нельзя говорить о нем вслух.

* * *

Стога. И поле с гречкой.
И лес под облака.
И вьется понад речкой
Дорога, далека.

Хоромы и лачуги,
Где зори так тихи,
И весело пичуги
Поют свои стихи.

Ах, эти пасторали
И ситец голубой!
...Когда ж мы постарели,
Мой бедный друг, с тобой?!



* * *

Что-то больно поется в охотку,
Что-то ловится рыба сама,
Что-то делает легкой походку,
Что-то сводит, как прежде, с ума.

Что-то дольше, зимы провозвестник,
Лист, как ястреб, кружит над тобой:
Может быть, лебединая песня,
Может быть, лебединая боль...

* * *

У речки тишина грустна,
Пронесся ветерок летучий,
А в небе месяц - как блесна,
Которую глотают тучи.

Скрипят тихонько камыши,
Волна качает старый бакен,
И на полсвета - ни души:
Ни человека, ни собаки...

* * *

Счастья удосужился такого,
Отпустил мне Бог, видать, грехи:
Самого я слушал Смелякова,
Для меня читавшего стихи.

Было тихо, чисто и морозно,
Дачи пахли дымом и золой,
В Переделкине скрипели сосны,
Первый снег кружился над землей.

И ушел я, натянув штиблеты,
Мир людей транжирил, словно мот,
И такие жили в нем поэты:
Станешь думать - оторопь возьмет...

* * *

На незримом зимы рубеже
Весь в копенках надел приозерный,
Лишь подсолнух стоит как дозорный
На посту, что не нужен уже.

Даже мальчик за ним не пришел,
Когда двинулось лето на север...
Был не там он, где надо, посеян,
И не там он, где надо, взошел...

* * *

В 1989 году
Снег выпал 18 ноября на рассвете,
И скользя и падая на ходу,
Бросали снежками друг в друга дети,
Возвращаясь из школы. А я в окно
Смотрел и вспоминал что-то неуловимое такое,
О чем душа позабыла давно,
Все-таки этим тревожа и беспокоя.
Людей стареющих непременный удел,
Когда связи с жизнью путаются и как нитки рвутся...
В одном мальчишке я самого себя разглядел,
Раскрасневшегося, в пальто нараспашку куцем.
О как безжалостны законы нашего бытия!
Я знаю о них не из прочитанных книжек,
А подкоркой, и мальчишка когда-нибудь, как и я,
С таким же чувством щемящим
Будет смотреть в окно
На играющих в снежки
Новых мальчишек...


* * *

Я все об этом, все - об этом:
Как ни суди и ни ряди,
Поэт останется поэтом,
Он знает все, что впереди.

Как людям объяснить толково:
Вокруг и рядом семеня,
Вы больше ничего "такого"
Не ожидайте от меня.

И мне не нужно разрешенья
На то, чем в жизни дорожу...
Я все грехи и прегрешенья,
Как детство, в памяти держу.

* * *

А голова совсем уже бела,
И сны не снятся больше на заре,
Но ты была - ты все-таки была,
Как этот снег случайный в сентябре...

* * *

День отойдет и канет в Лету,
Воспримешь ночь, как медсестру,
И сердце устремится к лету
И к солнцу, будто бы к костру.

Но каждая зима - длиннее,
Сильней морозы, как назло,
И все труднее и труднее
Душе цепляться за тепло.

* * *

Громыхают на стыках в ночи поезда,
Гром трясет над землей золотою кубышкой.
И моя догорит, допылает звезда,
И лицо твое грустное выхватит вспышкой
И погаснет... Наступит обычный рассвет:
Жизнь прошла стороной и рассказана вкратце,
Но сквозь годы и годы души моей свет
Будет долго еще до тебя добираться...

* * *

Так и случается в конце зимы,
Когда в последний раз завоют вьюги,
И время попросит тепла взаймы
У Господа, у друга, у подруги.
Но - между тем -безмолвствует твой Бог,
А женщина - она ведь легче пуха...
Я понял все и все я превозмог:
Признаться в этом не хватает духа.

* * *

Вот так вот: некого винить,
Раскаиваться не в чем,
И оборвется жизнь, как нить,
А может быть, и легче.

Старею. Как зола остыл,
И то, и се итожа,
Я всех, кого любил, простил,
Кого не очень - тоже.

Сам прав. И виноват - я сам...
В высоком или низком ранге
Душа стремится к небесам,
Как облысевший ангел.

* * *

Должно было это случиться
По логике жизни простой:
Уехала дочка учиться,
И круглым я стал сиротой.

В квартирке своей одинокой,
Где к полдню сгущается мгла,
Я буду. Почти одноногий,
Скакать от угла до угла.

Такая вот выпала доля,
Такая досталась стезя,
И главное, волей-неволей
Теперь даже выпить нельзя.

И слабость какая-то в теле,
И не разрешают врачи,
И главное, вдруг улетели
На юг раньше срока грачи.

И кот без причины мяучит,
И главное, скучно уму.
...Чему-нибудь дочку научат,
А я научился всему.

* * *

Ветер курит самокрутку,
Выпуская белый дым...
Я уйду по первопутку,
Снова стану молодым.

Неотягощенный ношей,
Стану петь на все лады.
Белым снегом и порошей
Заметет мои следы.

И береза с белой прядкой
Улыбнется мне в ответ.
И останется загадкой,
Был я в жизни или нет...